Я шел по лестнице вниз, и люди передо мной расступались. Похоже, выглядел я так же скверно, как и чувствовал себя. А всему виной проклятый оргкомитет! Я уже пожалел о том, что не держал язык за зубами и не оставил при себе идею с викторианской вечеринкой. Стоит только подумать о списке дел, который они набросали в конце заседания, и мне становится дурно. Если бы я устраивал вечеринку у себя дома, то мог бы свалить всю работу на прислугу, сам бы и пальцем не пошевелил. Но сейчас я и есть прислуга, и Руби, нахмурив брови, ясно дала это понять.

Мне хотелось выть при мысли, что впереди целый семестр таких заседаний. А я еще и не могу тренироваться со своей командой.

Совсем не так я представлял себе последний учебный год.

Когда я шел к машине, мне хотелось только одного – упасть на заднее сиденье, но прежде, чем открыть передо мной дверцу, Перси заметил:

– Сэр, судя по вашему виду, у вас плохое настроение.

– Ты невероятно наблюдателен.

Он неуверенно перевел взгляд с меня на дверцу машины.

– Возможно, вам придется немного сдерживать свой темперамент. Мисс Бофорт расстроена.

Я моментально забыл о дурацком оргкомитете:

– Что случилось?

Перси немного замялся, будто не был до конца уверен, что можно мне доверить, а что нет. Наконец он придвинулся на шаг и тихо произнес:

– Она только что разговаривала с каким-то молодым человеком. Выглядело так, словно у них конфликт.

Я кивнул, и Перси открыл дверцу, чтобы я мог сесть в машину.

Хорошо, что окна затонированы, Лидия выглядела ужасно. Глаза и нос покраснели, а на щеках застыли темно-серые следы от слез. Она никогда еще не плакала так много, как в последние недели. Я был ужасно зол видеть все это и осознавать, что ничего не могу сделать.

Мы с Лидией всегда были неразлучны. В такой семье, как наша, только и остается держаться друг за друга, что бы ни случилось. За всю свою жизнь я помню лишь несколько дней, когда мы с сестрой не виделись. Каждый раз, когда ей становилось плохо, я испытывал странное чувство в груди, и у нее было так же. Мама говорила, что с близнецами такое часто случается, и взяла с нас обещание до конца жизни ценить эту связь и не пренебрегать ею.

– Что с тобой? – спросил я, когда Перси поехал.

Она не отвечала.

– Лидия…

– Тебя не касается, – прошипела она.

Я поднял бровь и так смотрел на нее, пока она не отвернулась к окну. На этом наш разговор был закончен.

Я откинулся назад и стал смотреть на разноцветные осенние деревья, которые быстро проносились за окном и сливались в размытую картинку. И мне захотелось, чтобы Перси ехал помедленнее. Не только потому, что от мысли о доме становилось плохо, но и потому, что нужно было выиграть время и вывести Лидию на разговор.

Мне хотелось помочь ей, но я не знал как. За последние недели я испробовал все, чтобы узнать, что произошло у них с мистером Саттоном, но она каждый раз закрывалась от меня. Собственно, чему тут удивляться. Мы хотя и были неразлучны, но свою личную жизнь никогда не обсуждали. Есть вещи, которые ты не хочешь знать о своей сестре – и наоборот. Но сейчас не тот случай. Она разбита, а такой я видел ее лишь однажды, года два назад. Тогда чуть было не разрушилась наша семья.

– Грэхем сходит с ума, – внезапно шепнула Лидия, когда я уже и не надеялся от нее что-нибудь услышать.

Я повернулся к ней в ожидании, что же она скажет дальше. Ярость к этому подонку снова вскипела во мне, но я отогнал ее. Не хотелось, чтобы Лидия еще больше отгородилась от меня.

– Я так боюсь, что Руби расскажет обо всем Лексингтону, – невнятно прогнусавила она.

– Не расскажет.

– Откуда ты знаешь? – В ее взгляде я увидел такой же скепсис, какой и сам испытывал к Руби в нашу первую встречу.

– Я глаз с нее не спускаю, – ответил я немного погодя.

Но, похоже, сам этому не верил.

– Ты не можешь постоянно ходить за ней по пятам, Джеймс.

– Мне и не нужно. Она состоит в организационном комитете.

Лидия удивленно посмотрела на меня, а я криво улыбнулся.

Было приятно видеть, как напряжение хоть немного спало с ее лица. Помолчав, она тихо сказала:

– Про организационный комитет я совсем забыла. Там все совсем плохо?

Я лишь промычал.

– Ты уже говорил с папой? – осторожно спросила она.

Я покачал головой и посмотрел в окно как раз в тот момент, когда «Роллс-Ройс» остановился. Перед нами возвышался фасад старинной усадьбы; мрачное небо, покрытое тучами, отражало мое настроение и то, что мне сегодня еще предстояло.

– Как бы ты описал меня в трех словах? – спросил Алистер, стараясь перекричать музыку, которая гремела из аудиосистемы.

Он сидел на диване, склонившись над экраном телефона, его светлые кудри спадали на лоб.

Я как раз сделал нам два джин-тоника и вернулся со стаканами. Не поднимая глаз, Алистер протянул руку и взял один из них.

Это был уже третий стакан, и наконец-то в моей голове установилось то размытое чувство, которого я так ждал. Оно позволяет мне забыть о том, что остальные сейчас на тренировке по лакроссу. А самое главное – вытесняет воспоминание о последних двух часах. И голос моего отца заглох до тихого шепота.

– А что, если написать: «неуемно похотливый любовник»?

Алистер ухмыльнулся:

– Это было бы неплохо. Но я думаю, что непритязательностью добьюсь большего.

Я смеясь подсел к нему на диван. Меня не покидало ощущение, что он напился еще до того, как я написал ему и пригласил зайти. Кажется, тот факт, что его временно отстранили от игры, и для него не прошел бесследно, хоть он и уверял в обратном.

Во всяком случае, сидя в гостиной, он объявил, что с этого момента ему не интересны типы из Макстон-холла. Вместо этого он решил присмотреться к «парням с сайта знакомств». Он сказал это с такой ухмылкой, будто хотел создать профиль на сайте не всерьез, а от скуки.

Но я слишком хорошо его знаю, чтобы понять, что ему далеко не все равно. Парни из Макстон-холла осточертели, потому что скрывают свои близкие отношения с ним. Алистер же, в отличие от многих, уже два года не скрывает свою сексуальную ориентацию – к недовольству придурковатых родителей, которые с тех пор относятся к нему как к прокаженному.

Я буду только за, если он найдет себе кого-нибудь хорошего, кто избавит его от этого грязного чувства тайны. К тому же это отвлекает меня от собственных проблем, что как раз очень кстати.

– Обязательно нужно три слова? – спросил я. Он отрицательно покачал головой. – Тогда… «миловидный парень, лакросс, спортивный, ищу горячих встреч, блабла».